Но сидит глава невесел,
Мрачным взором всех пугает,
А потом идет на воздух
Проблеваться с перепою.

«Как наскучили мне драки,
Лейтенанты Абараи,
Что достойного Кучики
Вечно сравнивают с солнцем.

Не хочу я строгих правил,
К черту старые забавы ―
Слабосильная Хисана,
Ренджи, Гин и Укитаке.

Все померкло, чуть увидел
Я безумного Кенпачи,
Что плевать хотел на кланы
И на правила приличья.

Всех милей мне воин смелый,
Буйный, черный демон бури,
Что над Кучики смеется
И над Шибами рыдает».

Так блевал он и мечтал он,
И не знал, что злой Зараки
Мрачно смотрит из-за веток
На Кучикины забавы.

― Эх, бедняга благородный,
И блевать ты не умеешь,
Вон, смотри, халат забрызгал.
На платок, утрись скорее.

Над землей луна висела
И шпионила привычно
За делами шинигами,
И под нос себе шептала:

― Да, такой травы убойной
Нам давно не завозили.
Чтоб краса и гордость клана
Принял тряпку от Зараки,

Аккуратно вытер полы
Дорогого одеянья
И не знал, что дальше делать,
И держал ее, краснея.

Хмыкнул доблестный Зараки,
Отшвырнул платок подальше,
Сгреб румяного Кучики
И шепнул ему на ушко:

― Брось ты Гина с Абараем,
К меносам смешки и вздохи,
Разве дохлый Укитаке
Может голод твой насытить?

И уводит он Кучики
В сумрак лиственного грота,
Сладострастно ухмыляясь
И веселье предвкушая.

Аккуратно вынимает
Из придворных ярких тряпок
В губы яростно целует
И кладет на ворох тканей.

Сумрак скрыл оскал звериный,
В тучи тень луна нырнула,
Задыхается Кучики,
Льнет к стальной груди Кенпачи.

Опадает цвет вишневый,
Будто льется дождь цветочный.
Будто льется дождь цветочный
Ароматом полон воздух.

Смолкли квакши и цикады,
Глядя, как, кусая губы,
Бьякуя развел колени
И склонил главу смиренно.

Только гордый член Зараки
Преклонить главы не хочет
Пред величием Кучики,
Чистой смазкой истекая.
Чую, скоро грянет буря.