| Люблю/Ненавижу
Шорох полов черного с красными облаками плаща и звон колокольчиков были слышны еще с улицы, и блондин уже стоял у порога с готовым кунаем. Темная фигура быстро скользнула в комнату. Хатаке не успел метнуть кунай, как заметил блеск красных глаз. «Итачи!» - пронеслось в голове прежде, чем он попал в ужасное гендзюцу.
Какаши стоял посреди освещенной комнаты, перед ним сидели трое. Он узнал их сразу же: высокий молодой человек с копной ярко-желтых волос и в белом плаще - Намиказе Минато, отец одного из его учеников; паренек в забавных оранжевы очках и, скромно смотревшая в пол, рыже-волосая девушка. Минато внимательным взглядом окинул испуганного Хатаке.
- Ты мой худший ученик. - Холодно произнес отец Наруто. - Сколько я тебя не учил, а ты так и не обрел своего искусства. До сих пор остался "копирующим". И ты еще пытаешься чему-то научить моего сына...
Он встал и вышел из комнаты, на последок бросив на Какаши презрительный взгляд. За ним ушла Рин, не сказав ничего. Лучше бы она кричала, обвиняла, ненавидела его, чем вот так молча ушла. В комнате остались двое.
- Какаши... Ты помнишь меня? - Подошел к нему молодой парень. - Ты помнишь меня, Какаши? Помнишь, кто я? Помнишь, кем ты мне был? Помнишь, кем был тебе я? Помнишь это? - Снимая очки, произнес Обито. Какаши в ужасе шагнул назад, когда увидел пустую глазницу.
- Обито... Я...
- Ты. - Кивнул Учиха. - Ты виноват в том, что я мертв. Ты!
- Я пытался...
- Нет! - Злобно оскалился Обито. - Нет, ты не пытался спасти меня. Ты хотел заполучить мой шаринган! Изменник! Ты не Учиха, ты не достоин его, ты проклят им!!!
Какаши начало мелко трясти, но Итачи не останавливался и продолжал дальше мучать его: Обито наклонился над упавшим на пол парнем и продолжал говорить дальше.
- Это проклятье будет всегда с тобой, пока у тебя мой шаринган! Я всегда буду мучать тебя, пока ты не вернешь свой долг! Верни мне его, Какаши, верни то, что по праву принадлежит мне! Верни мне мою жизнь... Верни проклятье моей семьи... Верни мой шаринган!
Итачи наблюдал, как Хатаке медленно начал поднимать руку с кунаем. Убрав с левого глаза повязку со знаком Конохи, Какаши, еще пытаясь бороться с собой, занес руку с ножом над своим шаринганом. Иллюзия исчезла, перед Какаши уже не было Обито, он смотрел на Итачи, но все равно не остановился. «Не могу больше жить с этим проклятьем!» - Хатаке косо полоснул по глазу. Но нож только процарапал тонкую полосу от переносицы, поперек глаза, и заканчивалась рана у скулы. Какаши удивленно посмотрел на Итачи, который в самый последний момент схватил его руку.
Итачи окинул взглядом алеющую рану, потом заглянул в испуганный глаз Какаши: черный, без единого проблеска света в нем, черный как ночь, черный как душа Итачи, черный как когда-то были его собственные глаза, как глаза младшего брата... Любимого брата... Так и не убитого брата...Какаши впился взглядом в красные шаринганы. Красные, как сегодняшняя вечерняя заря, красные как кровь, как и его шаринган, как и шаринганы Саске... Они были безумно похожи. Какаши вспомнил, как первый раз увидел старшего и младшего братьев. Они были примерно в одном возрасте.
Во взгляде Итачи скользнула какая-то почти детская преданность, и он отпустил руку Какаши, вынув из раскрывшейся ладони нож. Именно так он смотрел, когда они впервые познакомились. Это было в АНБУ. Итачи только попал туда, а Какаши уже был легендой, которой так стремился стать Итачи. Когда молодой Учиха увидел перед собой высокого блондина, в его глазах была детская восторженность. Хоть Итачи и был порядком сильнее Какаши, что и показало первое его испытание, на котором экзаменатором был Какаши Хатаке. Но он был всего лишь молодым шиноби, стремящимся стать сильнее, и Какаши (ставший джоуунином уже в 6 лет) был для него в своем роде кумиром.
И сейчас перед Хатаке стоял не один из организации Акацуки, не один из преступников S-класса, вырезавший всю свою семью, кроме единственного брата. Перед ним стоял все тот же испуганно-восторженный ребенок, смотрящий на него задрав голову. Итачи приблизился к Какаши. Теперь между ними не осталось свободного пространства. «Он ничуть не изменился... Все то же удивленное выражение лица, как всегда. Но почему он до сих порпрячет свое лицо под маской? Шрамы украшают мужчину, тем более его...». Итачи потянулся к хиккаю, чтобы снять его. На секунду в глазах Какаши скользнул испуг, и он отступил на пару шагов, но наткнулся на стол. Глаза Итачи хищно блестнули, когда он снова приблизился к Какаши. Оказавшись рядом, он вновь коснулся маски Хатаке, а затем медленно стянул ее до шеи.
«У него красивое лицо, почему же он прячет его? Шрам пустяк, с его-то красотой. К тому же он убирает эту красоту "сахарного блондинчика". И делает его...желанным?» - Итачи закрыл глаза и встал на носочки. Между их губами остался только сантиметр, когда Учиха замер. Словив на своих губах сбившееся дыхание бывшего напарника по АНБУ, Итачи коснулся языком его губ. Какаши приманил Итачи к себе рукой и поцеловал. Кровь, сочившаяся из раны, попала на губы Хатаке, и, целуя его, Итачи чувствовал соленый привкус, который заводил его. Он обнял Какаши за талию, немного наклоняя его к себе. Копи-ниндзя последовал за этим жестом. Его обдало жаром, когда он коснулся грудью Итачи.
Учиха выглядел совсем подростком в объятиях высокого Хатаке. Итачи на секунду оторвался от поцелуя и провел губами по мокрой от крови щеке Какаши. Его челка приятно защекотала нос Хатаке, и, улыбнувшись, он коснулся волос Итачи. Мягкие как шелк, мягкие, как у девушки, такие же мягкие, как и у его младшего брата, волосы Итачи в темноте были иссиня-черные, и луна играла в контрасте их волос: черное и белое, небо и земля, талант и опыт, ненависть и любовь... Итачи наклонил голову Какаши к себе, и проведя языком вдоль раны, поцеловал его в закрытый глаз. Какаши поморщился от боли, но не отстранился от Итачи. Облизав кровь со своих губ, Итачи посмотрел на него. Глаза Учихи в темноте сверкали, как у кошки, только не зеленым огнем, а рубиновым. Этот блеск всегда завораживал Какаши. Еще с того времени, когда он дружил с Обито. Потом шаринган появился у него, но он считал это своим проклятьем. А глаза Итачи... Он всегда украдкой наблюдал за ним и любовался солнцем и звездами, отражавшимися в темно-красных глазах. Он тонул в них, словно в бокале красного вина: они пьянили и кружили голову, хотелось раствориться в них. Может поэтому он, став сенсеем команды № 7, не осознанно любовался глазами Саске. Каждый раз, глядя на этого неулыбчивого подростка, Какаши искал в нем черты брата.
Итачи обнял ладонями лицо Какаши и нежно поцеловал его, едва коснувшись губ блондина. Затем, наклонившись, он взял Какаши под колени и резко выпрямился. Теперь Хатаке сидел на нем, обвив ногами его талию и опираясь руками на плечи брюнета. И без того высокий, Какаши теперь возвышался над Итачи так, что тому приходилось задирать голову до хруста в шее. Для такого худого парня Итачи был очень сильным и держал Какаши как пушинку.
Учиха Итачи любил в своей жизни только двоих, и любил их больше жизни - это был его брат, которого он так и не смог убить, хотя был обязан сделать это, когда служил Конохе, и Какаши, которого он тоже не смог убить, когда уже попал в Акацуки. И он никогда не изменил своей любви, храня какую-то практически фанатическую верность им обоим. Хотя возможно у него просто не было на это времени: сначала Академия, затем служба в АНБУ, потом Акацки... Смотреть по сторонам не было никакой возможности. Впрочем, Какаши, временно уйдя из АНБУ, тоже не был ни с кем ни разу. Многие считали это хорошей выдержкой, самодисциплиной, дальновидостью, чтобы личная жизнь не мешала работе. Но он просто никого не хотел, кроме одного человека, который сейчас был снова рядом. Теперь он был готов отдать себя всего без остатка единственному, кого любил. Какаши нагнулся и, сняв резинку, державшую волосы Итачи в хвосте, уткнулся в них. Глубоко вздохнув, он блаженно улыбнулся. Какаши вспомнил их первый поцелуй... ***
Итачи до сих пор била дрожь, он никак не мог успокоиться. Всего час назад он лично убил всю свою семью, не пожалев никого: ни отца, ни матери... Он с холодной яростью убил всех, кроме маленького Саске, которому так и не смог обяснить, почему же он оставил его в живых. Рядом сидел Хатаке, державший в руках окрававленную маску в виде морды кота.
- Итачи, это был твой долг...- Пытался он успокоить Итачи.- Ты не мог иначе... В АНБУ мы не принадлежим себе... Ты сам научил меня этому...
Итачи, словно в бреду, поднял тусклые глаза на товарища. Какаши испуганно смотрел, как шаринганы Учихи заблестели и начали менять форму.
- Итачи, не надо!- Хатаке понял, что захотел сделать Учиха: показать всю ту боль, которую он причинил брату. Он хотел показать это перед тем, как навсегда уйти из жизни Саске и Какаши, перед тем, как попросить о том, о чем он никогда и никого не стал бы просить кроме напарника.
- Ты должен знать.- Четким, почти командным голосом сказал Итачи и сватил Хатаке за скулы, чтобы тот не отворачивался. Какаши закрыл глаза, чтобы Итачи не смог использовать свой шаринган.
- Какаши... Какаши! Посмотри на меня!- Тряс голову блондина Учиха.- Какаши, взгляни же на меня!!!
Это был крик отчаяния, крик раненного тигра, умирающего лебедя, крик надежды на помощь. И Какаши резко открыл глаза на встречу горевшим болью израненного зверя шаринганам. Перед ним были сбитые, какие-то абстрактные образы, ничего конкретного, только боль и ужас. Все, что чувствовал Итачи, убивая свой клан, тут же почувствовал и Какаши.
Наверно это был единственный случай, когда Какаши смог вырваться из плена иллюзий, созданных шаринганом. Какаши рывком вернулся в реальность из этого шокирующего своей беспощадностью мира бога кровавой луны. Но скорей всего это произошло, потому что Итачи больше не мог держать визуальный контакт с Какаши. Блондин со шрамом прочерченным через всю левую часть лица, моргнул. Из его глаз лились слезы, но боль была не его, а Итачи, он забрал ее с собой, когда вынырнул из иллюзии Учихи.
Итачи наклонился над Хатаке. Он хотел извиниться за принесенную боль, но не мог. Будующий Акацуки всегда причинял боль тем, кого любил, он просто не был научен любить по-другому. А разве за любовь извиняются?
Маска выскользнула из рук Какаши, и, взяв за подбородок Итачи одной рукой, а другой сдерув с лица хиккай, он поцеловал молодого Учиху. Кто-то из ни двоих должен был сказать "люблю", но оба не могли позволить этому слову сорваться с губ, и Хатаке просто запечатал его поцелуем. А потом Итачи ушел, взяв с Какаши слово исполнить его просьбу. ***
Почти 10 лет Итачи жил, храня верность своим чувствам, но не смея никогда показать их кому-либо. Столько лет ожидания наконец-то обещали быть вознагражденными.
Итачи усадил своего бывшего коллегу на стол. Какаши лег на спину, стараясь инстинктивно спрятать лицо без маски в тени. Итачи по-кошачьи грациозно забрался на стол, и, облокотившись на него, навис над Какаши. Его волосы, спадая с плеч, струились словно шелк и мягко щекотали лицо Хатаке. Копирующий резко сел. Брюнет еле успел отстраниться, чтобы не столкнуться с Какаши, и сел ему на колени. Теперь его лицо было выше, и Хатаке, слегка задрав голову, улыбался ему. Тонкие, но уверенно двигавшиеся пальцы, в которых было привычней наблюдать маленькие книжки с, сомнительного содержания, чтивом, начали расстегивать крючки, держащие черный плащ наглухо закрытым. Растегнув, Какаши медленно стянул его с плеч Итачи и кинул на пол. Что-то тревожно зазвенело - это была соломенная шляпа Итачи, которую он скинул, как только вошел в комнату. Проведя пальцами по неожиданно нежной коже шеи, Какаши приманил Итачи к себе, обняв за талию и бедра. Обладатель шаринганов навалился на него всем телом, подставляя свою шею страстным поцелуям. Итачи начал кусать губы, на которых еще чувствовался солоноватый вкус крови Хатаке. Слегка больно дернув Какаши за волосы, Итачи заставил того поднять голову. Скользнув взглядом по желанным губам, он взглянул на все еще закрытый глаз с шаранганом. Их проклятье, их общая боль, сколько насчастья принесло оно им и окружающим. Сколько еще готово было принести. Проклятый смертью от рождения дар у одного и проклятый жизнью после смерти у другого. Оба знали какое мучение это приносит и им и Саске. Итачи ненавидел эти глаза, но нежно любил тех, в чьих глазах были запечатанны смертоносные шаринганы. Брюнет, закрыв глаза, прижался к щеке Какаши, но почувствовал холод - на Хатаке до сих пор была повязка. Учиха потянулся, чтобы сорвать ее. Ему был ненавистен этот знак листа, знак Конохи, деревни, в которой он вырос, деревни, в которой он был вынужден оставить все самое дорогое. Он люто ненавидел Коноху за то, что она заставила его разрушить свою жизнь и жизнь Саске, за то, что заставила лишить будущего своего брата и себя, за то, что приказала убить свою семью и обратила его в глазах брата во врага. За то, что заставила бросить Саске и Какаши, за то, что разлучила их. В войне верхов всегда страдают солдаты. Почему? Почему я? Почему Саске? Почему Какаши? Почему мы??? Ненавижу!!!
Итачи сжал в руке повязку Какаши и уткнулся в его плечо, беспощадно кусая свои губы. Хатаке понял, что вызвало такое поведение Итачи и постарался вытащить из зажатой в кулак ладони свою повязку. Учиха больше не мог держать себя в руках, и по его щекам побежали горячие слезы, которые тут же впитывались в жилет Какаши. В этот раз он не хотел разделять свою боль с Какаши, в этот раз это было только его и ничье больше. «Теперь понятно, в кого Саске такой Упертый и холодный - в этом не виновата психологическая травма из-за потери родителей... -С горечью подумал Хатаке.- Итачи никогда не умел распоряжаться своими эмоциями. Он либо предельно холоден, либо эмоций слишком много для него одного».
- Прости... - Тихо произнес Какаши, впервые нарушив молчание с того момента, как Итачи зашел сюда. - Прости, Итачи... Я не смог сдержать обещания до конца. Но я хочу, чтобы ты знал, что я...
Итачи не хотел услышать "люблю тебя". Именно так он поставил точку в ту ночь, оставив Саске без семьи. Именно эти слова были для Итачи самыми ужасными, и он закрыл рот холодными пальцами. И Хатаке снова понял все без слов. Ниндзя обязан понимать своего напарника без слов, с полужеста - только так ты станешь лучшим. Но можно в совершенстве овладеть этой техникой, и никогда не постичь тонкости понимания того, кто тебя любит. Но Хатаке понял. Понял - сейчас или никогда больше Итачи на будет его, не отдастся ему весь без остатка, даже не требуя ничего взамен.
Итачи начал расстегивать жилет Какаши, пока тот с широко распахнутыми глазами следил за ним. Какаши остановил его, и Итачи недоумевая посмотрел ему в лицо.
- Я хочу, чтобы хоть что-то в нашей жизни случилось нормально.- Ответил блондин на негласный вопрос. Подхватив Итачи, Какаши слез со стола и направился к кровати.
Стянув с Итачи футболку, он положил его на спину и снял свой жилет, оставшись в черной водолазке. Это не устроило Итачи, и он запустив пальцы под нее, а потом одним резким движением руки стянул ее с сидевшего на нем блондина. Облизав пересохшие губы, Какаши нагнулся и коснулся ими обнаженной груди Итачи. Обняв Учиху за талию одной рукой, он начал опускаться ниже. Итачи зарыл пальцы в белые, как снег, волосы Какаши. Хатаке сел на Итачи, сжав свои колени так, что не давал сделать ни единого движения. Взяв руки Итачи, который даже не думал сопротивляться, за запястья, Какаши вжал их в кровать. Итачи выгнулся ему на встречу, когда Какаши поцеловал его в шею. Но "копирующий" держал его крепко, и Итачи почти не сдвинулся и просто закусил губу. Какаши провел языком по шее до уха и прикусил мочку брюнета. Итачи сильнее поджал губу и зажмурил глаза. Вновь целуя его, Хатаке сильнее сжал его запястья. От боли Учиха прокусил губу блондина, и на языке снова почувствовался соленый вкус.
Отпустив его руки, Какаши начал заниматься брюками брюнета. Итачи схватил Хатаке за бедра, когда тот попытался отстраниться. Тогда Какаши провел ладонями по его волосам, просчитал все позвонки и, вновь целуя, опустил руки вниз. Сердце Итачи сбилось с ритма,и он с силой вцепился в бедра Какаши. Его левая рука наткнулась на ножны с запасным кунаем, и Учиха сжал пальцы на нем, чтобы не делать больно Какаши.
Хатаке играл языком во рту Итачи и опускал руки все ниже. Итачи застонал, и его руки поползли в верх. В левой ладони еще был зажат кунай, и, проводя рукой по спине Какаши, Учиха оставил алеющую полосу. Свободной рукой он царапал нежную кожу спины блондина. Моментально в свете луны появились пять тонких красных дорожек. Хатаке на секунду замер, пытаясь совладать с болью. Когда он снова смог открыть глаза, то увидел виновато смотрящего на него Итачи. Впервые он видел такое выражение лица у Учихи.
Быстро стянув брюки с Итачи и расстегнув свои, Какаши всем телом навалился на него, прижав к теплым простыням. Согнув ноги в коленях, Учиха сжал бедра Хатаке и перевернул его на спину. Оказавшись сверху, Итачи нагнулся, и, закрывая своими волосами лицо блондина, поцеловал его. Проведя дорожку из поцелуев от шеи до живота, Итачи нагнулся ниже. Хатаке застонал под ласковыми пальцами и сладострастными поцелуями Учихи.
- Ит-тачи...- Выдохнул Какаши, запуская пальцы в длинные волосы Учихи и дергая его голову на себя. От боли Итачи вцепился в простыню и с трудом сглотнул, когда блондин кончил. Какаши еле поднялся и, обняв Итачи, перевернул его на спину...
До рассвета оставалось меньше часа. В кровати мирно спали двое. Итачи тихо дышал, положив голову на грудь Какаши и обнимая его за талию. Хатаке приобнял его за плечи, прикрыв глаза. Он не спал уже около получаса. Возможно, впервые в жизни его пробуждение было таким приятным: спокойное дыхание Итачи щекотало живот теплым воздухом, а сам Итачи спал, крепко прижавшись к нему. Хатаке не открывал глаз и наслаждался этой близостью, потому что знал: скоро Итачи уйдет снова, только в этот раз навсегда. Итачи потерся щекой об орячую грудь Какаши и, улыбнувшись, поднял голову.
- Ты улыбаешься.- Мягко произнес блондин, открывая глаза.- А я уже боялся, что ты разучился улыбаться... Не смотри на меня так - ты умел улыбаться, хотя я все же долго сомневался в этот. Но меня переубедил Саске. Помнишь, он как-то пришел в отряд навестить тебя. Когда тебе сообщили об этом, ты слегка улыбнулся. Тогда ты был еще совсем молодым и не до конца владел своими эмоциями. Это была всего лишь тень улыбки, но мне было этого достаточно.
Итачи молча смотрел в спокойные глаза Какаши и ловил каждое его слово.
- Ты обожал своего брата и любил его больше жизни. Не знаю, почему другие не замечали этого, для меня это было очевидным.
- Какаши,- Тихо произнес Итачи, выслушав его,- помнишь о моей просьбе? Когда я ушел...
- Я помню тот день.- Ответил Какаши.- Не говори. Я помню, что тогда произошло. ***
-... Обещай! Обещай, что будешь следить за ним. Обещай, что не дашь ему стать таким как я! Обещай, что научишь его жить. Обещай, что научишь его любить! Обещай, что станешь его учителем.- Требовал Итачи, держа ладонями лицо Какаши.- Обещай, что отдашь за него жизнь, если это будет нужно! Обещай, что он станет сильным шиноби. Обещай, что защитишь его от всех!.. Обещай, что он не станет мной... Обещай...
Горячие слезы скатывались по его щекам и падали на землю - он больше не мог просить. Это он должен был все это сделать, это он должен был следить за ним, это он должен был научить его жить, это он должен был научить его любить. Это он должен был отдать за Саске жизнь, если это потребуется, это он должен был научить его всему, что знает сам. Все это должен был сделать он - родной брат, это должна была быть его жизнь. А ему приходилось отдавать ее в другие руки и уходить из жизни брата. Но он доверял своего любимого маленького глупого братца тому, кто действительно смог бы о нем позаботиться, согласно данному слову. ***
- Прости, что не смог.- Произнес Какаши.- Прости, что не сдержал обещания и дал Саске уйти. Я что-то упустил...
- Я пришел к тебе не за этим.- Пододвинулся Итачи ближе.- Я пришел, чтобы попросить... Помоги мне вернуть его.
Какаши медлил с ответом, он понимал, что это будет сложно. Уже три года никто не мог вернуть Саске: ни его друг, Наруто Узумаки, ни его подруга, влюбленная в него, Сакура Харуно... Он перестал кому-либо доверять, ведомый лишь чувством мести. Как Какаши сможет его вернуть? Но он не мог отказать, потому что любил Итачи, потому что любил Саске, потому что ненавидел их общее проклятье, потому что допустил ошибку, которую хотел исправить.
- Я клянусь тебе, что помогу вернуть его.- Произнес Какаши севшим от волнания голосом.- Обещаю, что сделаю все, чтобы он вернулся в Коноху. Даже если потребуется умереть за него, я умру. Но верну его. Ради тебя, Итачи.
Зрачки Учихи расширились так, что шаринганов стало почти не видно. Какаши отдал свою душу в обмен на Саске. Это и было то не сказанное им "я люблю тебя". Именно так доказывают любовь. Не тысячи раз произнесенными признаниями любви, а готовностью умереть за любимого человека. Итачи приподнялся на локте и, обняв Какаши за шею, поцеловал его. Хатаке приманил к себе Итачи и откинулся на спину. Первый луч солнца скользнул по обнаженным плечам Учихи и коснулся оцарапанной щеки Какаши. Отстранившись от него, Итачи посмотрел на светлевшее небо. Ни говоря ни слова, он встал и начал одеваться.
- Ты уходишь.- Скорее не спросил, а констатировал Какаши.- Почему ты уходишь?
- Потому что ненавижу тебя...
- Но зачем тогда пришел?
- Потому что люблю...
- А почему вновь использовал шаринган и заставил вырезать мой?
- Потому что ненавижу...
- Но ведь ты остановил меня! Почему?
- Потому что люблю...
- Почему ты никогда не показывал мне всей своей боли?
- Потому что ненавидел...
- Зачем заставлял страдать?
- Потому что любил...
Итачи накинул плащ и, подняв шляпу, направился к порогу. У самой двери его остановил голос Какаши:
- Итачи?..
- Да, Какаши.- Повернулся он.
- Я люблю тебя.
Итачи медленно отвернулся и прошептал:
- Ненавижу... ***
... Шорох полов черного с красными облаками плаща и звон колокольчиков были слышны уже с улицы, а блондин еще долго стоял у порога...
|
|
